Глава 3

Глава 3. «Реста в монастырской тюрьме»

(монастырская тюрьма; подземная камера; Реста одна)

Реста

…Мария! Всё Мария!.. но откуда

Она могла про наш побег узнать?

Нас взяли утром… Мы ушли отсюда

Недалеко – нас повернули вспять…

Мария ухмылялась так победно,

Я плакала, всё в жизни потеряв…

Но веру я утратила бесследно:

Сперва со зла, потом – порассуждав…

Нет! не сломил меня такой удар!

Я стала лучше, выше и умнее.

Уничтожает дерево пожар,

А сталь в огне становится прочнее.

Задумалась над многим я теперь,

Увидела всю гниль богоученья.

Терпеть нас учат молча гнёт потерь,

Но в этом мире гибельно терпенье!

Святейшая монахиня Мария,

Святая мать! Так вот в чём святость их!

Для бога и предатели – святые?!

Поменьше б на земле таких святых!

Что значит – «не убий», когда повсюду

Кто грабит, убивает, тот и свят,

Находят лжесвидетеля-иуду,

По наговору первому казнят?!

Как может бог, всесильный, всемогущий,

Бесчинства церкви кротко созерцать,

Разгул неправедности вопиющей

Не прекратить, убийц не покарать?

Как называть такое божество,

Какому поклоняются вампиры?

Вот суть его! Вот истина его!

А этой лжи не залатаешь дыры.

Одно из двух: иль бога нет на свете,

Иль он вампир, сосущий жизнь из нас,

И что заложено в его завете –

Приводят в исполнение сейчас!

Склоняюсь к первому. Оно логичней.

Я тоже долго верила в божка,

И верить было проще и привычней,

И жизнь ясна казалась и легка.

Да, в библии всё просто и понятно:

Молись – поможет бог в любой беде!

Считать так очень мило и приятно,

Но наяву такого нет нигде!

Да, хорошо считать: кто почитаем,

Живёт спокойно, сыт, одет, богат –

Тот праведен, того святым считаем!

А кто бедняк – тот сам и виноват!

Богат всегда награбивший, конечно,

А беден тот, кто воровать не смог…

Грабитель – праведник, а честный – грешник…

Да что же это за пиратский бог?

Противоречий в жизни слишком много,

Что с библией нельзя соотнести,

В её мирок, упрощенный, убогий,

Не может мироздание войти.

Чрезмерно много с жизнью расхождений;

Кровавый, агрессивный атавизм!

Но через цепь логичных рассуждений

В религии заложен атеизм.

В её антилогичных утвержденьях,

Опримитививших и сжавших свет,

В гоненьях на науку, в заблужденьях –

Всё вопиёт о том, что бога нет!..

…Был долгий вечер. Реста не спала,

Ведь завтра днём – конец, костёр… Волненье

Будило в ней энергию, движенье;

Она ходила в угол из угла,

Не страхом движима, а страшным возбужденьем:

Перед экзаменом так ходит ученик,

Оратор перед важным выступленьем.

Казался бесконечным каждый миг;

То слёзы горло сдавливали туго,

То дикий смех волнения душил;

Одна, во тьме, без солнца и без друга,

Она в себе не находила сил

Терпеть и ждать, и торопила время,

А время так мучительно текло!

Чтоб скинуть тишины и мрака бремя,

Чтоб хоть на эшафоте – но светло!..

И вдруг она устала – от волненья,

От нервной дрожи, холода, движенья,-

И опустилась на пол у стены,

И грёз поток унёс её далёко,

Но и в её безоблачные сны

Реальность пробивалась так жестоко!

Ей снился Рез, но и в виденьях сна

О казни говорила с ним она:

«Рез! Помнишь, как в обители, давно,

Сожгла я над свечой твоё письмо?..

Казалось мне тогда, я сердце жгла…

Письмо сгорело начисто, дотла,

И пепла не осталось от него…

Вот так сгорим и мы… И ничего

От мыслей, чувств, что в нас кипят сейчас,

На свете не останется от нас…»

…Вдруг дверь стальную кто-то приоткрыл,

Раздался скрип… Дверь снова затворилась.

Сон узницы мгновенно прерван был,

Она к жестокой яви возвратилась.

Реста

Кто это? Ника?.. Или мне всё снится?

Ника

Я преклоняюсь пред тобой, сестрица!

Я знаю, мне закрыт такой же путь,

Но вы с Луизой – вот мои примеры!

Вас судят – время вспять не повернуть!

Вы – вестники зари грядущей эры!

Реста

А что Луиза?

Ника

Как же! Ведь она

В день твоего побега казнена!

Реста

Ты видела?

Ника

Я там была.

Реста

Она не нарушала свой обет!..

Ника

Святая мать сказала – за безбожье.

Безбожье – признак ереси.

Реста

О нет,

Безбожье – признак разума. А ты

Была при казни?

Ника

Да, нас там собрали,

Чтоб показать, какая участь ждёт

Безбожника: её замуровали.

А было так: спустились мы в подвал;

Округлый низкий свод зловещими тенями

От факела, что на стене мигал, -

Давил и угнетал нас и пугал;

Друг к другу робко жались мы плечами.

Напротив было много чёрных ниш,

Примерно шесть – заложенных камнями.

В них были люди… Страшно! «Поглядишь –

И не захочешь быть с еретиками»,-

Шептались мы. Из боковых дверей

Ввели Луизу пастыри из храма.

Она была в лохмотьях, без цепей,

И шла легко, стремительно и прямо.

Нас восхищало мужество её,

Завидовали мы её бесстрашью,

Мы плакали – отчасти за неё,

Но и с досады, что никто из наших

Не сможет так же шествовать на казнь,

Вот так пройти последнюю дорогу!

И исподволь в нас крепла неприязнь

И к церкви, и к священникам, и к богу.

Луиза путь с достоинством прошла,

Остановилась пред своею нишей.

Рыдала я, сдержаться не могла…

Мне крикнули: «Кто слабонервный? Тише!»

Подруги зашептали: «Не смотри».

Обряды исповеди предстояли.

Кого же исповедовать избрали,

Ты думаешь? Доносчицу Мари!..

Я чуть не крикнула: «Ты не имеешь права!

Не смеет исповедовать палач!»

Но слово правды я в себе сдержала;

Тогда остановил меня не плач:

За жизнь свою пустую испугалась!

Какою жалкой я себе казалась!..

В сравненье с той, что смело на смерть шла,

Каким же я ничтожеством была!..

Какое я ничтожество, впервые

Я поняла… И начала Мария.

«Сестра моя!» - «Я не сестра тебе.»

«Ты принесла ли церкви покаянье?» -

«Мне не в чем каяться».- «С грехом в борьбе

Раскаялась ли ты?» В ответ – молчанье.

«Ты веруешь в Христа и в Бога?» - «Нет».

«Молитвы церкви шлёшь?» - «Одни проклятья».

«Покайся нам в грехах: ведь в двадцать лет

Умрёшь!» - Мария поднесла распятье.

В ответ Луиза громко рассмеялась.

Взметнулись выше отсветы огня,

И тени заплясали, закачались…

«Убийцы исповедуют меня?»

Она, смеясь, распятье оттолкнула.

«Безумная!» - святая мать шепнула.

Мария, крикнув: «Всё равно - с концом!»

Ударила распятьем ей в лицо;

Спросила, подойдя, святая мать:

«Ты ничего не хочешь нам сказать?»

Луиза медленно отёрла кровь

И, отвечая, засмеялась вновь:

«Когда бы я могла не так негласно,

А пред народом смерть свою встречать –

Я б говорила с ним. А здесь – напрасно

Злодеям их злодейства объяснять!

Я сомневаюсь, что преступник сам

Не знает совершённых преступлений;

Зачем мне что-то объяснять врагам?

Они всё знают и без объяснений».

Она ступила в нишу, стала ждать.

Прислужники вносили кирпичи.

Работали умело палачи;

Когда уже в конце святая мать

Последний камень на стене скрепила,

Луиза крикнула: «Я победила!»

И этот голос из сплошной стены

Потряс меня и всех, и я упала…

Ой, Реста, чьи-то мне шаги слышны!»

…Вошёл тюремщик. Ника убежала.

Спустилась ночь. Последней ночи мрак

Уже напоминал другой, загробный.

Сидела Реста съёживаясь, так,

Как человек замёрзший и голодный.

В её уме бродили сновиденья

Болезненного бреда, забытья:

Ей чудился отцовский дом… семья…

То детских лет мечты и впечатленья…

Видения терялись, уходя…

То песня матери волной в них дышит,

То осторожный перестук дождя,

Стучащегося в окна, в двери, в крыши…

Ей снился третий раз один кошмар:

Она на хорах, в самой гуще люда,

И вдруг там начинается пожар…

И Реста с криком кинулась оттуда…

Вдруг что-то бросило её назад

И стиснуло холодной болью руки…

Чуть слышно застонав от новой муки,

Открыла Реста сонные глаза…

…И поняла… Гремя тяжёлой цепью,

Она закутала в свои отрепья

Подошвы онемевших за ночь ног,

И, вжавшись в угол, съёжилась в комок.

Хотелось спать. Она тряпьём укрылась

И вновь заснула – ясным, лёгким сном.

Летела ночь… Луна прошла и скрылась,

И звёзды гасли в сумраке ночном…

Святая мать

На исповедь тебя благословляю,

Иди – тебя с удачей ожидаю.

Мария

Но я боюсь её…

Святая мать

Девчонку эту?

Ты думаешь, что без тепла, без света,

Прожив приличный срок у нас в тюрьме,

Голодная, озябшая, во тьме,

Она ещё котёнка не слабее?

Ступай, поговори умело с нею,

Ведь только ты умеешь так толково

Всё выспросить у скрытного любого;

Узнай, кто её с побегом помогал,

Куда она идти предполагала,

И пусть укажет, кто её адрес дал.

Как я ни билась, всё она молчала!

Ступай же! Вся надежда на тебя.

Плачу, благословляя и любя…

(достаёт деньги)

Мария

Договоримся о цене сперва.

Святая мать

Веленье божье…

Мария

Нет, я о цене.

Святая мать

Как в прошлый раз…

Мария

Нет, больше надо мне.

Я думаю, дороже раза в два.

Святая мать

Не зазнавайся! Ты не казнена,

Лишь потому, что мне ещё нужна.

Не я, а ты условья выполняешь;

Довольствуйся и тем, что получаешь.

…Всходило где-то солнце. Где-то там,

За каменной стеной, в недостижимом мире,

Лучи восхода пляшут по листам,

И птицы радостно парят в небесной шири!

Там свет, там жизнь, а здесь – безмолвье тьмы,

Лишь свечки у икон – и те остыли…

И Реста думала: ужели до тюрьмы

Когда-то и они в том светлом мире жили?

Она лежала молча на полу

И с холодом не думала бороться,

Не съёживалась, вся дрожа в углу,

Ей даже не хотелось больше солнца.

Она была в каком-то забытьи,

Реальность поминутно ускользала;

То чудился ей лес, журчащие ручьи,

То милый Рез, то пение хорала…

…Вошла Мария. Реста на локте

Приподнялась, от забытья очнулась…

Увидела Марию в темноте…

И сердце страшной болью всколыхнулось!

Вот та, сгубившая десятки душ,

Доносчица, убийца, гений ада,

Которой прикажи: «Убей, разрушь»-

Разрушит и убьёт, и будет рада!

Одна из тех, кто водворил костры,

Кто вешает и рубит плоть живую,

Кто убивает целые миры,

Кто в жалкий грош не ставит жизнь людскую!

Вот та церковница, тот образ тьмы,

Та грязь, та слизь, то воплощенье бога,

Что их самих повергла в мрак тюрьмы,

Где кончилась их лучшая дорога!..

Взгляд узницы сверкнул в глубокой тьме,

И смелый план созрел в её уме.

«Что, чахнешь тут? Со скуки иль с тоски?

Но не скучай: казнят тебя сегодня,

И в ад пойдёшь, отступница господня!

С костра – и сразу к дьяволу в тиски!»

…А Реста тихо подняла глаза,

И что-то так же тихо прохрипела,

И тихо театральная слеза

Сползла с ресниц и тихо заблестела…

«Подай икону…ближе… Наклонись,

Дай мне смиренное благословенье,

Своей святой рукою прикоснись;

Да, я грешна, но жажду очищенья…»

Приблизилась Мария и, склоняясь,

Крест поднесла с улыбкой лицемерки.

Вдруг шорох, шум боренья… И, смеясь,

Её душила Реста; та рвалась…

«Пусти!» - «Умри! Ты воплощенье церкви!»

Реста

Предательница! Мри, как грязный пёс!

Тебя бы утопить в потоках слёз,

Которые из-за тебя лились!

В крови тобой убитых задохнись!

Ты думаешь: я голодна, слаба?..

Нет, волю закалила мне судьба!

И хватит сил ещё в моих руках,

Чтоб задушить тебя в стальных цепях,

От нечисти такой – избавить мир!

Смерть, смерть тебе, доносчица, вампир!..

Луиза замурована в стене,

Костёр тобою уготован мне,

А сколько будет после нас таких,

Людей, в доносах названных твоих?!

Слабей, предательница, издыхай!

Да не молись, не попадёшь ты в рай!..

Мне эта цепь навешана тобой:

Себя ты душишь собственной рукой!..

Мария

Но это самосуд!

Реста

Да, самосуд!

Предателям пощады не дают.

Их душат, как взбесившихся собак,

Без разбирательств и судов: вот так!

(сдавливает ей горло)

Мария

А!..

Тело Реста отшвырнула прочь.

Сейчас и мать бы не узнала дочь:

В лохмотья превращён её наряд,

Глаза безумной радостью горят,

Кровь на цепях, на сжатых кулаках,

И дикая улыбка на губах.

«Всё кончено! – вдруг крикнула она.-

Луиза! Слышишь? Ты отомщена!

Рез! Мы с тобою будем казнены,

Но сколькие от смерти спасены!..»

(камера Ресты; Реста в углу, святая мать и

тюремщик, заворачивающий тело Марии в ткань)

Тюремщик

(крестясь)

Блаженная!..

Святая мать

Она разумна.

Тюремщик

Что вы!

Легки ли еретичества оковы?

Ей тяжело и так; что ж мучить зря?..

Реста

Зачем меня жалеть? Моя заря

Была ясна, и я довольна ею,

А на судьбу свою роптать не смею:

Я счастлива; так будь же счастлив ты!

Тюремщик

(крестясь)

Блаженное дитя!

Реста

Мои мечты

Вполне сбылись… Лишь об одном молю:

Погибнуть рядом с тем, кого люблю!

Святая мать

Умело заговариваешь зубы.

Рез врал, что ты бесстрастнее Гекубы,

И он в тебе разжёг любви пожар

Одной лишь силой сатанинских чар,

В грехопаденье лишь его вина,

А ты должна быть освобождена…

А ты что врёшь?

(тюремщику)

Поди, старик, отсюда!

Тюремщик

Благодарю, святая мать Гертруда.

(уходит с телом Марии)

Святая мать

За что Марию?

Реста

Жизнь не для иуд;

Доносчику, известно, первый кнут.

Святая мать

Сейчас придут из церкви за тобой.

Жди и молись! Путь в ад тебе прямой.

(уходит)

Реста

Сейчас придут. Ну вот и всё… Во мгле

Конец исчезнет – там же, где начало…

Сейчас придут. Пусть будет на Земле

Мир без религий, так, как я мечтала!

(поёт)

Всё будет, как мне хотелось,

Всё будет, как не сбылось.

Всё будет! Заря зарделась,

Только бы время быстрее неслось,

И кресты прогниют насквозь!

Это судьбы решенье,

Это без измененья

Воплотится в жизнь, воплотится в жизнь,

Воплотится…

Никто не сможет его отменить,

Никто не сможет его осудить,

Никто не сможет с пути свернуть,

Это существованья суть!