ЕКАТЕРИНА ПРИХОДОВСКАЯ
НЕТЕРПЕНИЕ СЕРДЦА
либретто оперы
(по одноимённому роману С.
Цвейга)
Действующие лица:
Эдит – молодая
девушка на костылях
Антон – влюблённый
в неё молодой человек
Отец Эдит
Доктор, лечащий Эдит
Хор
Пролог
Эдит. И снова, снова вальс в нашем доме!.. Пары кружатся… Смеются… И мне так хочется танцевать, больше всего на свете – танцевать, танцевать!.. Я могу бесконечно смотреть на них… Я танцую во сне… Какое чудо – кружиться, смеяться, танцевать, танцевать, танцевать!..
Антон. (возникает из толпы танцующих) Разрешите вас пригласить!
Эдит. Идёмте! Скорее! (пытается
встать. Падают костыли)
Антон. О Боже! Простите… Ради Бога, простите…
Эдит: Как давно я его не видела, как давно я не слышала милого голоса. Не сердись на меня, любимый… Я бываю порой то глупа, то резка… Прости, прости, приходи же скорей!
А может он лжёт? Тоже лжёт, как все? О этот сладкий
яд, мучительный яд лжи! Говорят, она утешает – разве можно утешить ложью? Разве
нельзя сказать правду – он устал утешать больную, он устал от чужих страданий,
от ненужной и приторной лжи… Довольно, довольно лжи! Я не верю уже, не хочу, не
могу её слышать! Он боится моих костылей, он боится боли моей, он рад бы не
видеть меня, но жалость зовёт его к жертве!
О этот сладкий яд, мучительный яд лжи! Доктора
говорят мне, что лечат меня – ничего, кроме лишних мучений… Всё это незачем,
всё это напрасно, и они это знают сами… Но должна я снова пить яд, мучительный
яд лжи!.. Говорят, она утешает – разве можно утешить ложью?
Отец: Между ложью и верой так мало границ, всем нужна путеводная нить… Пусть обмана, но сладкого – дайте напиться! Лишь тому, кто поверит в чудо, дано его сотворить.
Недавно, совсем недавно – всё было совсем иначе… Она танцевала, она играла, она смеялась и пела… Так много радости было в её расцветающей жизни… Так много сулил ей счастья каждый взошедший день.
Отец и Антон: (вместе) Между ложью и верой так мало границ, всем нужна путеводная нить… Пусть обмана, но сладкого – дайте напиться! Лишь тому, кто поверит в чудо, дано его сотворить.
Антон: Как же свершилось, чьим приговором, это несчастье, эта боль?! Вдруг всё закончилось, стихло, погасло, неужели огонь не зажжётся вновь?.. Господи, Господи! Неужели всё кончено? Ты ведь можешь вернуть то, что смог отнять!
Отец и Антон: (вместе) Между ложью и верой так мало границ, всем нужна путеводная нить… Пусть обмана, но сладкого – дайте напиться! Лишь тому, кто поверит в чудо, дано его сотворить.
- Настанет день… - Настанет час… - Вновь её смех зазвучит для нас. – Доктора… - И Господь… - Вернут нам её! – Той, прежней, счастливой, что радости ждёт и поёт!
Люди и небо, тучи и солнце, верните, верните ей радость и смех! Мы помчимся верхом в поля, зацветёт весною земля, и не будет ни лжи, ни горя… дай ей счастье, Господь! Есть же счастье на свете.
Доктор: Люди взывают к любым богам, чтобы спасти тех, кто дорог. Ищут надежду то тут, то там, только бы не было горя… только бы не было горя…
Отец моей бедной больной! С каждым днём всё страшней и страшней за него, в нём что-то сломалось, он словно тает… Он платит за обещанья врачам; не зная, кому молиться, он молится всем известным богам; он готов принести себя в жертву – любому, кто дочь от болезни избавит!.. Страх, страх разгневать богов, страх оставить её одну, страх гонит его к черте, и кто остановит? Он верит в чудо, а в то, что пред ним – не верит, кто посмеет сказать «Оглянись!» бегущим от собственной боли?..
Между ложью и верой так мало границ, всем нужна путеводная нить… Пусть обмана, но сладкого – дайте напиться! Но не может обман до конца исцелить.
Обман – как морфий: он усыпляет, зовётся лекарством смертельный яд… Люди нередко себе внушают всё, что хотят… Им кажется – счастье, им кажется – чудо, но жизнь возвращает их к правде своей; чем слаще блаженные сны, тем пробужденье больней…
Что значит тогда состраданье – давать этот яд или отнимать?
Сострадать чужому несчастью! Что может быть
благонамеренней, похвальней и слаще для сердца – ближнему сострадать? Но и тут,
как всюду, две стороны, и непросто их различать!
Одно – нетерпение сердца: скорее сбежать от
боли чужой, не видеть её, защитить свой привычный покой! Тогда не смотрят, куда
бегут, и яд этот сладкий без счёта льют – лишь бы закрыться, лишь бы уйти, лишь
бы собственный мир от страданий чужих спасти! Так дикие звери бегут от огня;
искать не спасения, но забытья – одно из возможных решений…
Но есть и другое – любить и спасать, вместе
бороться, вместе страдать, идти до конца, даже если там тьма, без упования на
обман… Не прячась за ширмами слов трусливых, не бежать от страданий чужих и
своих, сделать всё, что в человеческих силах, сделать всё, что, может быть,
выше их!..
Был бледен вестовой. «Дороги нет,
Нет ни огня, а утром будет поздно».
Но, чуть привстав, «Там свет! Я вижу свет!» -
Сказал один из раненых с обоза.
И все пошли, и мрак замёл их след,
И были у своих уже с рассветом.
…А тот, кто крикнул: «Вижу свет!» - был слеп,
Но зрячие не ведали об этом.
Хор (за сценой): Свете тихий святыя славы, безсмертнаго отца небеснаго, святаго блаженнаго, Иисусе Христе…
Отец: Я никогда не верил, что Ты допустишь такое, что Ты покараешь ребенка, невинного и прекрасного... Пусть бы это случилось со мной! как Ты мог покарать ребёнка – невинного и прекрасного!.. Она не делала зла, никогда никому не делала зла. Но она лежит без движенья, а я стою рядом и ничем не могу помочь… Господи, Господи! Неужели всё кончено? Она не делала зла, никогда никому не делала зла…
Хор (за сценой)+Отец: Свете тихий святыя славы, безсмертнаго отца небеснаго, святаго блаженнаго, Иисусе Христе: пришедше на запад солнца, видевше свет вечерний, поем Отца, Сына и Святаго Духа…
Эдит: Кажется, я начинаю жить. Вновь начинаю жить… Как я устала от бесплодных усилий и лжи, постоянной лжи!.. Как мне хочется верить в то, что скоро всё это пройдёт. Закончится ложь, закончится боль, я выдержу, я дождусь, только скажите когда! Скажите мне, сколько ещё терпеть – я вытерплю всё, ведь я начинаю жить! Вновь начинаю жить!..
Хор (за сценой)+Отец+Эдит: Свете тихий святыя славы, безсмертнаго отца небеснаго, святаго блаженнаго, Иисусе Христе: пришедше на запад солнца, видевше свет вечерний, поем Отца, Сына и Святаго Духа, Бога. Достоин еси…
Доктор: Излечится или нет? Излечится или нет? Никто не имеет права сказать – здоров или болен, никто не знает, где граница здоровья… Где граница болезни… Сотни больных сегодня ещё безнадёжны, а завтра мы выйдем за границы возможного, мы найдём иные лекарства, мы откроем иные пути!.. Почему не сегодня, почему не сейчас?! Между ложью и верой так мало границ, всем нужна путеводная нить… Лишь тому, кто поверит в чудо, дано его сотворить.
Хор (за сценой)+Отец+Эдит+Доктор: Свете тихий святыя славы, безсмертнаго отца небеснаго, святаго блаженнаго, Иисусе Христе: пришедше на запад солнца, видевше свет вечерний, поем Отца, Сына и Святаго Духа, Бога. Достоин еси во вся времена пет быти гласы преподобными…
Антон: Нет, нет, нет! Мне не надо её любви. Я боюсь её, и во мне не любовь, во мне одно сострадание… ненужное сострадание… Не думать об этом… – но мечутся мысли, словно кони, что рвут копытами землю!.. Не думать об этом… – а память бушует, как чёрная буря, разбивающая причал!.. Не думать об этом… – но письма её обжигают мне руки!.. Куда мне бежать от её любви и своего сострадания?!
Хор (за сценой)+Отец+Эдит+Доктор+Антон: Свете тихий святыя славы, безсмертнаго отца небеснаго, святаго блаженнаго, Иисусе Христе: пришедше на запад солнца, видевше свет вечерний, поем Отца, Сына и Святаго Духа, Бога. Достоин еси во вся времена пет быти гласы преподобными, Сыне Божий, живот даяй: тем же мир Тя славит.
Чтец (за сценой, одновременно с хором): «Ибо ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен и жалок, и нищ и слеп и наг. Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю…».
Картина 4
Эдит. Музыка
радостно-возбуждённая. Входит Антон с огромным букетом.
Эдит: О Боже, какие цветы!.. Какие чудесные, милые, светлые, живые цветы!.. Скоро мы уезжаем, и мне обещал доктор, что скоро я буду здорова! Совсем здорова!..
Антон: (с поклоном) Я рад за вас.
Эдит: Там, далеко, в горах, всё будет совсем иначе! Я буду здорова, совсем здорова, я снова буду смеяться, мне обещал доктор, и песни весёлые петь! Я буду здорова, я буду смеяться!.. Мы помчимся верхом в поля, зацветёт весною земля, и не будет ни лжи, ни горя, я здоровая буду, здоровая!.. Есть же счастье на свете.
Антон: (с поклоном) Я рад за вас.
Эдит: И вы приедете! Когда вы приедете? Я буду вас ждать!..
Антон: Боюсь, что я не смогу.
Эдит: Как вы не сможете? Почему вы не сможете? Я буду вас ждать!..
Антон: Боюсь, что я не смогу.
Эдит: (резко поворачивается к нему, её настроение мгновенно меняется) А зачем вообще вы приходите? Зачем сидите, зачем говорите, зачем улыбаетесь мне?! Я у вас ничего не просила, отвечайте! Зачем? Зачем?!
Антон: Мне кажется, что
вам не всё равно… Вы одиноки… как вы одиноки! Вы рады мне всегда… Ведь вы одна,
всегда одна, в огромном доме, и никто не навещает вас… Я рад, что вас могу
спасти от одиночества такого!.. (Эдит
может периодически на фоне его реплики говорить как бы про себя «Зачем?», тогда
получится что-то вроде двух полифонических линий.)
Эдит: (ария) Милосердный самаритянин! Сколько страха и
сколько лжи!..
Вы не бойтесь, я уезжаю, вы свободны теперь от меня! Вам не нужно теперь навещать меня, вам не нужно теперь утешать меня, вы свободны теперь от меня!.. Мне не нужно теперь вашей жалости, милосердный самаритянин!
Проживу без вас, и без ваших жертв, и ни вашей, ничьей мне не надо лжи! Милосердный самаритянин! Как прекрасен ваш долг – утешать и жалеть, но жалейте бездомных собак, их легко согреть… Как прекрасен ваш долг – вы знаете сами! Браво! Все восторгаются вами!..Я знаю свой жребий, я знаю свой путь, если боль будет выше сил…
Видите шрам? Вот мой путь! Прямой и простой и великий путь! Однажды спасли, но потом не спасут… (Она вдруг засмеялась) Смотрите! Как высоко тут. Ведь можно и здесь… можно и так… (Внезапно приподнявшись, она отчаянным толчком перебросила свое тело и впилась обеими руками в перила террасы) Одно движение – и в вечный мрак, от жалости, лжи, от людей, от забот, от боли, от страха, в мир вечной свободы!..
Антон вскочил, когда Эдит слишком
перегнулась через парапет, и быстро схватил ее за руку.
Эдит: Мне дурно... дурно… как кружится голова...
Антон: Нельзя так долго быть на солнце.
Эдит: Вы придете опять... как всегда?..
Антон: Приду. Конечно, приду.
Антон укладывает Эдит в кровать, заботливо укрывает.
Антон: А теперь надо спать, спать…
Эдит: Спать – и видеть счастливые сны…
Антон: И во сне – новой жизнью жить…
Эдит и Антон (вместе): Лишь тому, кто поверит в чудо, дано его сотворить.
Тема Любви. Антон
целует Эдит.
Эдит: Вы придёте завтра?
Антон: Приду.
Эдит: Вы придёте?..
Антон: Приду… приду…
Антон: Куда мне бежать от её любви?! Состраданье и совесть рвут мысли мои, невиновен – виновен… Нет больше сил, невиновен… ведь я ни о чём не просил! Я тоже думал – любовь пришла, но нет больше сил! это жалость была, состраданье боли чужой, и не более – видит небо, не более!.. В чём же я виноват, если нет любви, если я не могу нести этот крест! Разве жалость – грех? сострадание – преступленье?..
Никому не хочу я зла, душе моей мира молю!.. В чём же я виноват, если я её не люблю?!
Загорается окошко железнодорожной кассы. Антон судорожно, комкая и
роняя деньги, покупает билет.
Бежать, бежать от её любви – неважно куда, хоть на край земли, только не слышать слёз и укоров, это кончится скоро! для меня это кончится скоро!..
Рассматривает билет.
Я уеду, и стихнет боль, и закончится эта странная, глупая роль… Сияющие глаза не будут смотреть мне вслед, не будут искать во мне счастье и свет, я стану самим собой, и не буду в ответе за чужую любовь, и никто не будет ждать от меня тех слов, которые я не могу, не хочу говорить! Вот моя путеводная нить!..
Доктор: (перехватывает руку Антона) Это смертный её приговор.
Как скор ваш суд, как вы легко приговорили больную – отвечать за всё сполна. Вы не виновны в том, что не любили; а в том, что любит, невиновна она… Ведь это первая любовь – опасно правду говорить в это время. Она покончит с собой или больше никому не поверит…
Сострадать чужому несчастью! Что может быть
благонамеренней, похвальней и слаще для сердца – ближнему сострадать? Но и тут,
как всюду, две стороны, и непросто их различать!
Одно – нетерпение сердца: скорее сбежать от
боли чужой, не видеть её, защитить свой привычный покой! Тогда не смотрят, куда
бегут, и яд этот сладкий без счёта льют – лишь бы закрыться, лишь бы уйти, лишь
бы собственный мир от страданий чужих спасти! Так дикие звери бегут от огня;
искать не спасения, но забытья – одно из возможных решений…
Антон: Молчите! Довольно! Я не выдержу больше!..
Доктор: Семь дней, не больше – выдержать вам надо. Не отнимайте сказку у неё. Вы знаете, что вы её отрада, смирите нетерпение своё. Потом она уедет на леченье, и ваш свободен путь. Семь дней, семь дней – смирите нетерпенье и выдержите как-нибудь!
Антон рвёт билет.
Доктор и Антон: За семь дней творенья был создан мир. Пройдут незаметно недолгие дни, и ей останутся свет и жизнь, она не увидит лжи!..
Между ложью и верой так мало границ, всем нужна путеводная нить… Пусть обмана, но сладкого – дайте напиться! Лишь тому, кто поверит в чудо, дано его сотворить.
Оркестровый эпизод: прошло время.
Эдит: Жизнь мудрее и
проще, чем кажется иногда… Сколько было надежд, сколько было страданий – всё
ушло в никуда… Время прежние страсти погасит и прежние слёзы иссушит: где-то,
в будущем, ждёт незнакомое счастье, а ребёнок так плакал над разбитой
игрушкой!..
Спасибо тебе за сказку – ту, что я о тебе сочинила… Она помогла мне вынести боль. Она исцелила меня и ушла – волшебная гостья, любовь…Теперь я, наверное, вижу и знаю больше, чем в то сумасшедшее время. Разлетелся пепел тех детских мечтаний. Юность, юность! милая и смешная, ты играла бесценным и не знала ему цены…
Смотрит на свои руки (на шрамы).
Как я могла отрекаться от жизни, совсем не зная её? Отказаться от чуда, что подарил мне Бог?
Встаёт, открывает окно.
Это ясное небо, это жаркое солнце, шелест весенней листвы и дыхание тёплого ветра – как смеешь ты отнимать у кого-то – у себя, у другого – всё это?! Из-за капризов, из-за обид – ты готова была бросить жизнь, бросить небо и солнце, бросить то, что потом никогда не вернётся, всё, что было и всё, что ещё предстоит!.. Через боль, через мрак, через сотни препятствий – зовёт путеводная нить… Зачем мне искать своё счастье? Я могу его сотворить.
Когда высоты заволакивает серость
И разверзается промозглая тоска,
Смотри в просвет – он есть, и просто надо верить,
Что ты найдёшь его, хоть не нашёл пока.
Покой предгрозовой растущим страхом бьётся,
И давит плечи неба серый монолит –
Смотри в просвет! Ведь там, над тучами, есть солнце,
И даже скрытое от глаз – оно горит!
Из чёрной бури, из вскипающего рёва,
Из свиста дьяволов, сквозь ужас и надрыв,
Во имя истины, любви, всего живого –
Смотри в просвет! Он есть! Он есть, пока ты жив.
ЗАНАВЕС