Сцена 4. «Латона»
( Олимп. Дворец Латоны; трапезный покой. Латона и рабыня)
Латона
Рабыня! Ты мне только что сказала,
Что жертвы принесут мне жёны Фив.
Когда же? Я уже проголодалась.
Богаты ли их жертвы?
Рабыня
Госпожа!
Уже молитву произносит жрица.
Их жертвы небогаты, но вкусны:
Куски смолы, цветы иль даже мясо…
( Латона встаёт и усаживается в другом углу комнаты, у трапезного устройства; это большое отверстие, в которое проходит дым с алтарей и голоса молящихся)
Голос жрицы
О ясновзорая, вечно прекрасная, внемли молитвам, Латона!
К детям, отцам и мужьям нашим, к городу
будь благосклонна!
Тихо, смиренно тебя мы, богиня, о милости просим,
Жертвы тебе мы приносим!..
Латона
А нет ли богохульников у вас?
Голос жрицы
Нет…
Голос Манто
Есть, конечно! Лгать не надо, жрица!
Есть богохульница.
Латона
Но кто?
Голос Манто
Ниоба.
Латона
Царица?
Голос Манто
Да.
Латона
Что говорит она?
Голос Манто
Видна в ней непомерная гордыня.
Она себя богинею считает
И хвалится богатством и потомством;
И говорит, что ты неплодовита…
И «отпрысками жалкими» она
Детей твоих бессмертных величает…
Латона
Довольно! Хватит! Рассчитаюсь с ней!
Хулу лишь на меня я б ей простила,
Но на детей моих?! О, никогда!...
( закрывает отверстие и выходит из трапезного покоя)
Какая женщина не разъярится,
Когда клевещут на её детей?!
Ах «отпрыски ничтожные»! О боги!
А у неё – четырнадцать… Но пусть
Гордится качеством, а не числом!
Десятками рожать и кошки могут!
Мои – хоть двое – оба дети Зевса:
Владычица зверей и бог поэтов,
Сильны, могущественны и бессмертны…
А дети этой выскочки Ниобы?
Толпа бессильных, беззащитных смертных!
На Фивы не взгляну я до тех пор,
Пока сполна не отомщу Ниобе!
( пауза)
Я знаю, кажется, что делать мне!
Пусть мои дети сами отомстят;
Пусть Аполлон возьмёт свой гибкий лук
Со стрелами, что промаха не знают,
А Артемида – дротик и копьё…
И пусть без промедления летят
К дворцу Ниобы, в Фивы, для отмщенья…
Пусть уничтожат отпрысков Ниобы!