Весталка (поэма)

Приходовская Екатерина

ВЕСТАЛКА

(ПОЭМА)

1996 год

…Был полдень. Зной всё гуще становился.

На шумном форуме народ толпился;

Историк с ростр свой долгий труд читал,

Актёр толпу поодаль забавлял,

На подиуме девушка плясала;

Толпа гудела сонно и устало.

И вдруг… движение остановилось;

Безмолвие немое воцарилось,

Вздохнула вся толпа и замерла,

С площадки вдруг танцовщица сошла,

Историк, вздрогнув, сбился, замолчал,

Актёр шутить, смеяться перестал…

Народ внезапно тихо расступился

И в ужасе немом остановился.

Рабы носилки молча пронесли

Перед безмолвными людей рядами;

Они к окраинам столицы шли,

Держа носилки мощными руками.

Та лектика была страшна, темна,

Безмолвна, как могила, и мрачна,

И наглухо замотана ремнями;

Чисты покровы, как хитон невесты…

Вдруг кто-то приглушённо зарыдал.

Весь Рим уже весть траурную знал:

Несут на казнь служительницу Весты.

…Она сидела молча в темноте,

И взгляд её блуждал по пустоте.

Она свой сан священный осквернила

И, вопреки запрету, в брак вступила.

И вот – она на смерть осуждена.

Сойти живой во мрак она должна,

В холодную и сумрачную келью;

Её несут за город – к подземелью,

Во мрак которого она сойдёт

И где конец безвременный найдёт.

Она не плакала и не кричала;

Надеялась лишь слабо… и молчала.

Чуть теплилась мечта в её груди,

А жизнь уже кончалась впереди…

Весь этот мир, и небо, и цветы –

Покинуть вдруг… Пасть в бездну пустоты,

Уйти в засасывающую тьму,

Откуда нет возврата никому…

Как страшно потерять небесный свет,

И сладость радости, и горечь бед,

Исчезнуть вдруг из этой круговерти…

Как бесконечно ожиданье смерти!

Как странно жить, мечтать, творить, стремиться,

И вдруг – в немое тело превратиться…

Громадный, яркий мир погибнет с ним,

Рассеется в столетиях, как дым:

Мечты, стремленья, замыслы, устои –

Всё, что сквозь жизнь несло оно с собою…

Весталка тихо, шёпотом молилась.

Ей было всё равно. Она решилась.

Блестели в темноте её зрачки;

Покров упал с опущенной руки.

…Чуть вздрогнув, лектика остановилась

И в тот же миг на землю опустилась.

Всё кончено! Весталка поняла.

Ей захотелось света и тепла,

Ей захотелось воздухом упиться,

Хоть перед смертью жизнью насладиться!..

Безумная! В своём порыве страстном

Она завидовала тем несчастным,

Что у Тарпейской казнены скалы!

Раскинув руки, воедино слиться

С потоками в лицо летящей мглы,

И лишь потом в подземный мир спуститься!..

Но ей и этого не суждено,

И этой ей отрады не дано!..

…Носилки развязали. В отдаленье

Стояли жрицы Весты. Лишь одна

К носилкам подошла и с осужденьем

Сказала: «Встань! Ты умереть должна».

Весталка поднялась. Пошла к могиле.

Безмерной тяжестью сдавило грудь…

А жрицы так же неподвижны были…

Открыт и ясен был последний путь.

Последний путь!.. Как страшно это слово

Не только осознать – произнести,

Узреть, как по нему ведут другого,

Иль безвозвратно самому пройти!..

Внезапно ярость в сердце закипела;

Весталка руки к небесам воздела

И гневно кулаками потрясла,

И в исступлении произнесла:

«Будь проклят ты, Помпилий! Проклинаю!..»

«Молчи! О, лучше б ты была немая!» -

И жрица рот закрыла ей рукой;

И, повинуясь горестному жесту,

Чуть отошла служительница Весты.

Несчастная на землю опустилась.

Беззвучно плача, женщина молилась.

…О Веста! Мой последний час настал.

Мир жизни для меня уж чуждым стал,

Мне тяжело носить покров телесный;

Стремлюсь я в мир подземный, неизвестный!..

Я согрешила. Ты простить должна,

Ведь я уже на казнь обречена!

Во имя чистоты, тебе присущей,

Я ухожу к тебе, меня зовущей!

Свой грех я этой смертью искуплю.

Лишь об одном, владычица, молю:

Не дай моей душе уйти во мрак,

Прими её в свои чертоги света,

Прости мне грех мой – беззаконный брак,

Пусть дух мой слабый не поглотит Лета!

Я прилечу, когда ты призовёшь,

И поселюсь с тобой в мирах блаженства;

Ты душу немощную разовьёшь

И доведёшь её до совершенства!..

Быть может, я кривлю душой невольно;

Но… знаешь ли, как тяжело и больно

Надеяться жизнь жалкую спасти,

Но знать, что суждено тебе уйти?!

Я солгала, сказав, что чужд мне мир,

Что дух уже стремится ввысь, в эфир!

Нет! жить хочу! Не тенью мимолётной,

А на земле! Живой, а не бесплотной!..

Да, путь я предала твои законы,

Всё искуплю я гибелью… прости!..

Я ухожу к тебе!..». «Пора идти!» -

Сказала резко жрица осуждённой.

Тут остальные жрицы подошли;

Несчастную к могиле повели.

И вскоре ей открылось подземелье;

Она спустилась в сумрачную келью.

Едва весталка перешла порог –

Вновь хлынул водопадом слёз поток,

И женщина бессильно зарыдала…

«Там… яд»,- сказала тихо жрица вдруг,

На чашу незаметно указала…

Весталка встрепенулась, замолчала,

И вырвался из уст неясный звук…

«Ты милосердна, жрица… Но за что же…»

И вдруг она рванулась вглубь, на ложе,

И зарыдала горестно на нём…

И начали закладывать проём.

…Яд!... Чаша отливала белизной,

Как череп из раскопанной могилы.

Окружена зловещей тишиной,

Держала женщина её рукой –

Поднять и выпить не хватало силы.

Она сидела молча и без слёз,

Безмолвно чашу обхватив руками.

Последний отблеск света жизнь унёс,

Когда уложен был последний камень,

Закрыв собой спасительный проём,

Оставив склеп холодный и ужасный,

С отчаявшейся жертвою несчастной,

Навек сокрытой, погребённой в нём.

И вспомнила она весенний лес,

Рычащее и взмыленное море,

Бездонную голубизну небес…

Как злой клинок, Вонзилось в сердце горе.

Ей вновь безумно захотелось жить!..

Лишь миг назад готова яд испить

Была она… бесславная могила

Её больную душу не страшила,

И даже страшным не казался путь,

Которым все пройдут когда-нибудь, -

Путь смерти… Но сейчас!.. её мечты

Неслись из мрака в мир любви и света,

В обитель радости и красоты!..

О Фатум! Ты похитила всё это!

Взяла твоя жестокая рука

И небо, и цветы, и облака,

И свежий воздух вешнего рассвета,

И зной тяжёлый солнечного лета,

Закатный луч на мраморе колонн,

И летний вечер, тихий, словно сон,

И даже солнце – вечное светило –

Всё поглотила мрачная могила!..

Прекрасна жизнь, дарованная нам!

Весталка не смирится с этой долей,-

Смириться легче с горем и неволей!

Но нет… Ей не вернуться больше в храм

И больше не увидеть Капитолий…

Пред нею чаша смерти; быстрый яд.

Нежданная услуга доброй жрицы.

Как просто и легко: схватить, решиться –

Лишь краткий миг… и тень спустилась в ад.

Вновь дать ей мир и свет - никто не сможет!

Её поглотит вечность – пустота,

И душу никогда не потревожит

О новой жизни слабая мечта.

…А как же… мир? Нет, боги! Жизнь во тьме,

В неволе, страхе, голоде, в тюрьме –

Всё лучше, чем смириться с беспричинной,

Бессмысленной, бесславною кончиной…

Вдруг всё её живое существо

Страсть охватила: жить!.. сопротивляться!

А если нет за гробом ничего?!

Пока есть силы – жить! За жизнь цепляться!..

Прожить, дожить последние мгновенья,

Приход жестокой гостьи оттянуть!..

…Внезапно страшное опустошенье

Заполнило пылающую грудь…

Зачем существовать во тьме бесплодной

И тешить ум надеждой безысходной,

И долго смертью умирать голодной?..

Не лучше ль сразу, быстро стать свободной,

Груз бесполезной жизни не нести,

А мир иной без страха обрести?..

К чему тянуть последние мученья,

Когда надежды глас уже умолк?

Как будто радость – жить во тьме, как волк,

Иль ожиданье смерти – наслажденье?!

Она молчала. Был безмолвен склеп.

К чему себя обманывать? Могила!..

Тот, кто надеется на чудо – слеп:

Капризна сверхъестественная сила!..

Одних она лелеет, а других

Безжалостно на пики бед швыряет;

То вдруг нежданно приласкает их –

То новыми несчастьями терзает!..

Весталка наклонилась, чуть дыша;

Вот перед нею небольшая чаша

/Как неустойчива дорога наша!/

А гибнет плоть, и разум, и душа…

…Она – теперь ей было всё равно! –

Схватила яд обеими руками;

Мучительными, жадными глотками

Всё выпила… и обнажилось дно…

Яд быстро действовал: не минул час –

Она уже в агонии металась;

Чуть вскрикнула, рванулась - и скончалась…

Застыла боль в глубинах мёртвых глаз.

10)

…Погасли вдруг стремленья и мечтанья,

Тоска и жажда жить, бессильный страх…

Последний стон, последнее страданье

Оборвались на замерших устах…

Она в незавершившемся стремленье,

В стремительном порыве замерла;

Какое-то последнее движенье

Ударом резким смерть оборвала.

Невысказанный, горестный вопрос

Застыл в её глазах остекленевших,

Все чувства сердца… и десятки грёз,

В короткой жизни сбыться не успевших.

Сорваться не успело с бледных губ

Последнее моленье иль проклятье;

Казалось, оживёт и встанет труп…

Смерть приняла её в свои объятья

Так резко и внезапно, что она

Закрыть ресницы даже не успела;

Как мраморный алтарь или стена,

Лицо её во мраке чуть белело…

В последней страсти, прерванной концом,

Рука её сжимала покрывало;

С открытыми глазами, вверх лицом,

Она как кукла страшная лежала.

11)

…А что душа? Поднявшись из груди,

Лишь головой печально покачала.

Всё! жизнь и плоть остались позади;

Что впереди – она ещё не знала.

И вдруг бесплотный взгляд её упал

На чашу смерти – чашу роковую;

Она смутилась, страх её объял…

Покинув келью, мрачную, немую,

Она взвилась из тьмы, из недр земли…

О боги! как тут было всё прекрасно!

Речные струи пенились, текли,

И небо было солнечно и ясно!..

Как кудри белокурого ребёнка,

Вились на горизонте облака;

Как юные глаза, светло и звонко

Блестела быстроводная река.

Свистели птицы; листья шелестели

От лёгкого дыханья ветерка;

Казалось, с неба снопы искр летели,

Так солнечность небес была ярка!

И всё сливалось в праздничном веселье,

В блестящем вихре леса, ветра, рек!..

А там, в холодном, мрачном подземелье,

Совсем недавно умер человек…

Пока весталка мучилась, страдала,

И яд в немом отчаянье пила –

Здесь пели птицы, и река сверкала,

Природа так же радостна была…

Нет! этот день и смерть – несовместимы!..

Там – страшный мрак, тут – лучезарный свет…

Но в мире Смерть и Жизнь неотделимы:

Для Вечности границ меж ними нет.

12)

Душа весталки к храму полетела.

Вот он! Прекрасен, как и прежде, он.

…О Веста! На ступеньках у колонн

Та жрица, что дала ей яд, сидела!..

Тень опустилась около неё,

На жрицу без упрёка посмотрела;

Обняв рукой незримою её,

Печально песню тихую запела.

13)

«Смерть забрала меня в свои владенья,

Я потеряла жизнь… Но мне не жаль!

Я улечу в заоблачную даль,

Где я существовала до рожденья.

Я улечу туда, куда ушли

За сотни лет прошедших – поколенья,

Их мысли, достиженья и стремленья!..

Я ухожу… Но мне не жаль Земли.

О чём жалеть? О бедах и страданьях?

О скорби, о потерях? о мечтаньях,

Что в жизни не сбывались никогда,

Лишь к пропасти безумья завлекали,

Хоть прелестью обманчивой сверкали?..

Мне жаль лишь света и природы – да!..

Она прекрасна! Радость жизни – в ней;

Расстаться с нею жаль душе моей!

Но мир людей?.. он – паутина, сеть!..

Никто не стал о нём бы сожалеть!

Добро в нём неуместно и нелепо,

Его навеки вытеснил порок;

В нём тайно всё свершается и слепо…

Как выжить среди этого вертепа,

Кто создал сей безрадостный острог?

Зачем друг друга люди убивают,

Ведь им дано такое право – жить?!

Я в мире ничего не понимаю

И не смогу понять и оценить.

Спешат чехол насытить лишь до гроба

Ничтожные, лелеют лишь его!

Живут как примитивные амёбы;

У них традиционно воровство.

Они казнят, воюют, убивают –

А им дано такое право – жить!..

Я в мире ничего не понимаю

И не смогу понять и оценить.»

14)

«Прости меня! – вскричала жрица вдруг,

Как будто ощутила близость тени,

И молча опустилась на колени…

Послышался внезапно странный звук,

Похожий на невнятный, быстрый шёпот,

На лёгкий шелест листьев молодых,

На тихий, грозный, но неясный ропот,

На гул толпы или валов морских.

Вдруг набежала тень на землю Рима,

И ветер, в небеса рванувшись, взвыл…

«Прощаю!» - кто-то произнёс незримый…

И смолкло всё; день так же ясен был.

А жрица, в ужасе метнувшись в храм,

С молитвою припала к алтарям…

15)

Душа весталки мягко улыбнулась

И лёгким дымом в небеса взметнулась.

Её влекло неясное стремленье,

Хотелось ей парить и петь, кричать!..

Хотелось ей в единое мгновенье

Весь мир, лежащий впереди, объять,

Умчаться в запах леса, неба, моря,

И в шум листвы, в мерцание звезды,

И стать, забыв мечты, и страх, и горе,

Частицей ветра, воздуха, воды!..

Раскинув руки, в сладостном паренье,

Она сливалась с небом и землёй…

Какое неземное наслажденье!..

Восторг полёта, пламенный, немой,

Она в тот миг счастливый ощутила!

Как далека была её могила!..

В стремительной мечте – лететь, парить!..

В кристаллах льда, в частицах света жить!..

Как дым, в огромном мире раствориться,

На землю светом солнечным пролиться,

Стать звёздами и волнами в морях,

И искрами огня на алтарях,

И бликом на венце у властелина!..

Навеки слиться с миром воедино!..

16)

…И вдруг… она исчезла в небесах!

Её лучами солнце поглотило

И всю её мгновенно растворило

В земле, в морях, в лесах и облаках!..

Она звенела в рощах птичьей трелью,

Сверкала лёгкой пеной на волне,

Пастушьей пела на лугах свирелью,

Плясала яркой искоркой в огне!..

Она звездой сияла путеводной

И ветром подымала паруса,

Была живой слезой росы холодной,

В которой отражались небеса!..

Она была землёй, травой и светом,

И горным эхом, песней и огнём…

Лишь труп её остался в мире этом –

Душа навеки растворилась в нём…

17)

Лучами солнце шумный Рим ласкало,

Стоял один из ясных летних дней…

А в келье тело женщины лежало,

И жрица плакала у алтарей.

***********